Начну с того, что к толстым женщинам я толерантен… Ну, хорошо, пусть будет к полным женщинам, только суть от этого не меняется. Я терпимо отношусь к полным женщинам, если, конечно, по какому-то невероятному стечению обстоятельств они не находятся в моей постели. Теперь к делу.

Вот уже год, как я посещаю спортзал и только недавно моя фигура стала приобретать какие-то приемлемые очертания. Я не глотаю пилюли, у меня нет программы тренировок и личного тренера, потому что я, как и многие из вас самый умный. Что-то у кого-то подглядишь, где-то почитаешь, на ютуб опять же заскочишь за халявным наглядным пособием, так и двигаюсь вперёд черепашьими шажками — пусть медленно, но зато верно...

Для моего поколения - родившихся в 50-е, война уже была историей, но её следы были зримы и ощутимы. Тогда слова "до войны", "в войну" были также обыденны, как сейчас "вчера" или "позавчера". Еще не оплыли окопы зенитного расчета за околицей, еще многие ходили на работу в шинелях вместо пальто и на рынке множество безногих, на тележках с подшипниками вместо колес, торговали самодельными шкатулками из открыток и леденцами на палочках. А в городскую баню ходить было страшно - каждый второй без рук, ног и в ужасных шрамах. Но это было привычно - такими были и мой отец, и дед, и сосед дядя Петя.

Впрочем, нет, к чему-то привыкнуть было нельзя, дядя Петя был не просто страшен, а ужасен. Люди взглянув на его лицо с левой стороны вздрагивали и отводили глаза. Это был почти голый череп с торчащими зубами, непонятно, на чем держащимся глазом и покрытый рубцами чего-то, напоминавшего ошметки мяса. Когда пьяненького дядю Петю, возвращавшегося ночью с работы, попытались ограбить в наших глухих переулках, ханурики посветили ему в лицо фонариком - и убежали со страху, приняв за вурдалака...