Про дембелей, электричку и весь пиздец.

...так вот, выползли мы с fikcia с работы после того, как подготовили окончательно (в ебуках) проект. Садимся в электричку, всё ещё не разговариваем друг с другом (ну, только о работе и с разборками), а тут в вагон заваливаются люди в чёрных беретах. Человек эдак шестнадцать. Врать не буду, начинаю малодушничать. Очко моё сжимается от их речей - и зуб даю - в эти минуты мой сфинктер мог легко перекусить проволоку.

Через какое-то время дембеля, отмечая свой праздник, стали беситься от того, что люди проходят через вагон. Чёрные береты сидели прямо за нами, а перед нашим сиденьям - двери тамбура. Пять человек блокируют их, "чтобы, сука бля, не мешали, бля, расходились, хуй им в рот". Мы сидим - окружённые, пытаемся шутить и хихикать - тихо-тихо. В это время какие-то люди наивно пытаются пройти в вагон. Их бьют. Жестоко и со смаком. Я бы даже сказал - с цинизмом. - один наступает, другие как бы разнимают, а потом нападают следом...

Очко моё сжимается ещё сильнее - и начинает жевать деревянную лавку. Галиева ещё шутит - "А в 16 лет ты ничего не боялся..."

События разворачиваются постепенно, свою станцию я уже проезжаю. Дембеля накатывают ещё пива и решают сфотографироваться. Один стоит передо мной - пытается поместить всех в кадр. Угадаете, что ему мешает? Правильно! ШЛЯПА! Кстати, снятая с головы и положенная на колени. Потому что "это, бля, что за, бля, хуйня, это, бля, отвлекает..."

Дальше я делаю фатальную ошибку. Говорю - "Может, мне тут пригнуться. Не мешаю? М?" Получаю удар локтём в бок от Галиевой. Делаю вторую фатальную ошибку - "Курить выйдем..." - и пытаюсь вытащить Галиеву, которая тщетно подаёт какие-то знаки.

Не вышло из меня спасателя. Получаю тычок под рёбра, из-за которого едва не тараню носом кнопку "вызов милиции".

- Ты куды, бля, пошёл? Я, бля, что сказал? НЕ ХОДИТЬ, БЛЯ, ТУТ! У НАС, БЛЯ, ПРАЗДНИК!

Галиева пытается выпятить живот и сыграть на том, что у убоих кольца, - и она якобы беременна.

- Ты, бля, шмара, от него зачала, пока нормальные пацаны в Чечне погибали? Выйдем, блядь, все, блядь, в тамбур, блядь, поговорим, блядь!

Тщетно молюсь на то, что "беременную" они не тронут. На то, что мы оба будем молчать, ибо язык наш - враг наш. На то, что станция близко - и Гал можно будет выпнуть и самому трусливо ретироваться, ибо работа - и вообще лицо жалко. Выходим в тамбур. Тут же там скапливается человек восемь.

- Ты, сука, охуел, что ли? Ты что, мажор, блядь, это что, блядь, за кепка?

Галиева тщетно пытается разрулить ситуацию, рассказывая, как тяжело живётся поэтам в Москве на гражданке, как верит в российскую армию, как сын - которого ждёт - пойдёт в кадетский корпус, а первый, уже рождённый, туда записан в год и семь месяцев. Я кошу лиловым глазом и допускаю новую фатальную ошибку - "Ребят, мы, москвичи, поймём друг друга..."

- Ах, ты, блядь, ещё и москвич...

В эту минуту моё очко сжимается ещё сильнее - и становится способным перекусить арматурину любой толщины.

- Ты охуел? *в это время в тамбуре остаётся три человека из чёрных беретов - остальные идут пиздить в вагон пытающихся пройти сквозь* И баба твоя - в шубе, блядь, мохнатой заступается! Не стыдно, блядь? Да она блядует на все стороны! И дети, блядь, от нормальных пацанов, а не от тебя, мудака, блядь!

Тут я думаю, что у меня уже есть ряд печатных работ, жена, сын. И, в принципе, помирать уже можно, цель выполнена. И даже дерево посажено. И тесак в руке одного из беретов резко перестаёт пугать. Очко немного расслабляется, я рискую тупо обосраться.
Дальше мы попёрли с Галиевой на два голоса:
- Ты как о женщине говоришь?! Ты что о себе возомнил?
- А ты знаешь, как тяжело женщине на гражданке? Он у меня в войсках служил, между прочим!
- В медвойсках под Смоленском! Знаешь, сколько пацанов было спасено? И дети мои - это свято. И ты не понимаешь, бездетный видимо. Вот тебя баба ждала?
- А я ждала его! Я ждала его два года! Сын мой рос - и с трёх месяцев спрашивал, где папа. А я говорила - родину охраняет!
- А знаешь, что такое военные повести? Не "Афганистан" - а настоящее - про ребят? Которые людьми стали? Которых жёны ждали. Тебя дождался кто? Да ты завидуешь просто!
- А какие я ему стихи в армию писала! Ты знаешь, как сложно, быть женой солдата и поэтессой?
- Ты просто не любил никогда! Ты не понимаешь, как это - быть человеком. Когда ты и после - приносишь пользу родине! Когда пацанов рожаешь - будущих защитников!
- Глаза кровью налились! Ну, бей давай! Бей! Нам всё всё равно!
- А мы покурим пока.
- Даже представить себе не можешь, как это быть - женой героя. Героя по-человечески!

Обоих трясёт, отворачиваемся к стеклу двери. Электричка мчит без остановок до Пушкино. Закуриваем - зажигалка срабатывает с двенадцатого раза. Все разы - словно удары по голове - считаем: раз, два, три...

Курим в стекло тамбура, зажмурив глаза. Потому что пиздец.
Тридцать секунд, минута, минута и десять...

Оборачиваемся: никого. Они вошли обратно в вагон - тихо-тихо.

Станция Пушкино. Выдохнули. Выбежали.

__________________________________________________

Нет, у меня нет комментариев к этой ситуации. Не отошёл ещё.

Гал, спасибо.