Есть несколько мест, где я ощущаю себя русской. То есть не просто осознаю себя русской «по паспорту», а по-настоящему ощущаю. Чувствую. Внутри. Таких мест немного. Могу вспомнить всего три.


Поле. Бесконечное русское поле. Широкое. Неровное. Желтые подсолнухи до самого горизонта... или пшеница... Или просто трава. Зеленая-презеленая летом или скошенная ранней осенью, подсыхающая на солнышке. Запах сена, закат... Старое кладбище в леске рядом. Заросшее, забытое. Едва виднеющиеся вдали, крыши разваливающихся русских избушек. Можно идти, идти без конца вперед… И так хорошо на душе. Тепло. И, кажется, какая-то связь у меня с этим полем... И хочется улыбнуться - полю, небу, самой себе, какому-нибудь комбайнёру!.. Моя страна. Россия. Моё.


Второе место - русский общественный туалет. Где-нибудь на остановке автобуса, курсирующего меж Областных Центров бескрайней России-матушки. Серый деревянный пенал, будто покачивающийся на ветру. Запах деревни. Скорее, даже конюшни. Деревянная щеколда. Отсутствие фрагмента доски где-то сверху – окошко. Мухи в любое время года, жужжащие над газетами, услужливо разрезанными чьей-то заботливой рукой. И неизменное, вечное, неистребимое никаким прогрессом, оно - отверстие. Национальная особенность. Это и омерзительно до отвращения, и трогательно одновременно. Я не имею к этим заведениям никакого отношения, но почему-то, оказываясь где-нибудь на автобусной остановке меж областных центров, видя русский туалет, я ощущаю, что это часть русской культуры. Значит, и моей культуры. И … улыбаюсь. А что делать? Моё.


Берлин. Здание Рейхстага. Там есть большая лужайка. С футбольное поле. Внешне все вроде бы как обычно. Исторический памятник. Солнышко, травка, дети, туристы… Но есть в этом месте что-то особенное. Осознание чего-то важного. Лично для меня. Стоя перед Рейхстагом, я испытала гордость. За свою страну, в которой родилась. За русского солдата. За каждого мальчика и старика, которые в 1945 бежали по этому самому полю! - через страх, боль, кровь, огонь, смерть… Вперед. ЗА РОДИНУ! Это были НАШИ люди!
Нет, меня не было там в тот момент. И моего деда тоже там не было. Он, 22-летний пацан, был тяжело ранен на Курской дуге в 43-м, его не взяли больше на фронт. Но мой дед имеет отношение к той Победе! И значит, я тоже. Это ощущение принадлежности к своей нации, к своему народу у меня никто не отнимет. Это моё.