Один русский офицер поехал воевать в Чечню. Там ему было скучно. Особенно не хватало женского общества: так получилось, что русских дам в том месте не было. Од­нажды во время своих поездок по мятежной республике этот офицер засмотрелся на несовершеннолетнюю мест­ную девицу, которой было 15 лет. Офицер вошел в пре­ступный сговор с одним чеченцем, которого и федералы, и боевики держали за своего. Схема преступной сделки была такая. Горец похищает девицу (считавшуюся вроде его родственницей, хотя кто их там разберет, они все, ти­па, родственники) и передает ее офицеру. Тот в уплату от­дает вору транспортное средство, незаконно изъятое у другого чеченца, который, с одной стороны, вроде за фе­дералов, а с другой стороны, по оперативным данным, со­вершает нападения на блок-посты. Сделка состоялась. Офицер привез похищенную несо­вершеннолетнюю девицу в расположение части. Было из­вестно, что ее отец принялся искать дочь и предъявлять федералам претензии, но вскоре погиб при подозритель­ных обстоятельствах. Его убийство наши военные свали­ли на того чеченца, у которого конфисковали транспорт­ное средство. Но в целом властям на это было наплевать. Никаких следственных действий предпринято не было. Кого волнует судьба простых чеченцев?

 

 

Офицер наш тем временем открыто сожительствовал с похищенной чеченской сиротой на глазах всего личного со­става. Включая старших офицеров, между прочим. Те радо­вались, что их молодой товарищ хоть как-то развлекся. Они, может, и завидовали, но виду не подавали, боевое братство все же. Потом чеченка офицеру, как и следовало ожидать, надоела. Ее бы вроде и домой отправить, да некуда: отца, как мы знаем, убили , про мать ничего не известно, может, где в лагере сгинула, брат исчез — предположительно ушел в банду. Офицер начал куда-то пропадать и оставлял свою бывшую пассию без присмотра. Легко предполо­жить, что в такой ситуации сирота могла стать объектом сексуального преследования со стороны рядовых. Очень скоро чеченка была найдена вне расположения части со смертельным ножевым ранением. Ее доставили в медсан­бат и вроде оказали медицинскую помощь, но такую, что через 2 дня несчастная умерла. Военврач вообще с самого начала был уверен и говорил об этом вслух, что та и дня не протянет, — ну а чего тогда возиться зря?

 

 

Обстоятельства транспортировки похищенной из рас­положения части за ее пределы и нанесения ей ранения очень подозрительны. Но командование приняло рыхлую версию, сформированную на туманной основе показаний офицера-похитителя и его сообщников. Типа, чеченка са­ма сбежала из части (ага, попробуй покинь часть в воен­ное время, пройди все посты!), а там, за воротами, ее яко­бы сразу же похитил некий боевик. Федералы, которые как раз возвращались с охоты (неплохо устроились — развле­каются на деньги налогоплательщиков с казенным ору­жием и снаряжением), погнались за ним и стреляли вдо­гонку. Но он все равно ушел от погони, а чеченку бросил, предварительно зарезав. Та перед смертью рассказывала всем про свою любовь к похитителю, ну да что тут сказать — типичный стокгольмский синдром.

 

 

Легко догадаться, что несмотря на целый букет статей УК РФ:

 

 

— ст. 127, ч.3 — незаконное лишение свободы, от 4 до 8 лет;

 

 

— ст. 132, ч.2 — насильственные действия сексуального характера, от 4 до 10;

 

 

— ст. 293, ч.2 — халатность, до 5;

 

 

— ст. 162, ч. 3 — разбой, от 8 до 15 с конфискацией;

 

 

— ст. 105, ч 2 — убийство, от 8 до 20 либо пожизненное, — никто из членов преступной офицерской шайки не понес наказания. Да и расследова­ния не было никакого. Ко­мандование отнеслось к это­му происшествию с удиви­тельным равнодушием. Ну украли, ну зарезали, — и что теперь? Ладно б то были рус­ские, а то ж дикари. Шума ни­кто не поднимал: чеченцы от­того, что понимали бессмыс­ленность протестов, а наши военные — из горячего со­чувствия к своим. Но на вся­кий случай, чтоб совсем за­мять дело, главного фигуран­та — офицера-похитителя — перевели в другую часть.