Звуки. Они дают нам еще один вариант картины окружающего нас мира. Там, где пасует изображение, или нет возможности проявить себя зрению, там царствуют звуки. Ночью они слышны в полной мере, ночью они слышны по-особому. Возможно, это оттого, что их не так уж много ночью, они редки. И наше сознание, очумевшее за день от какофонии и безумства карнавала множества звуков днем, более благосклонно и внимательно к тем не частым звукам, что улавливает наше ухо. Или же причина в другом? Ночь, с давних времен является порой, когда властвуют силы зла и за пределами круга света от костра, за поворотом пещеры нас может ждать неведомое. Неведомое и потому опасное вдвойне. Кажется, что это сама Ночь прорисовывает себя звуками и мы ловим их. Ловим, чтобы успеть понять, что нас ждет до того, как опасность войдет в нашу пещеру.
Я сидел на кухне пил чай и курил, стряхивая пепел в раковину. Прямо на гору посуды, которую мне лень было вымыть с вечера.
Стук. Именно тогда я услышал его в первый раз. Звук его был размеренным и... отрешенно-повторяющимся. Удар. Пауза. Еще один удар. Потом, чуть погодя, опять удар. Нет, промежутки не были равными, но у меня отчего-то складывалось именно ощущение размеренности. Почти уже безучастной размеренности. Как будто бы тот, кто бил, делал это, не рассчитывая на то, что этот звук, будет услышан, делал это зря и продолжал делать, даже не смотря на понимание этой зряшности.
Я бросил окурок в наполненный водой стакан с остатками томатного сока на стенках и попробовал вернуться к той мысли, которая вертелась в моей голове до того, как стук отвлек меня. Думал же я о том, что переехав две недели назад в этот дом, я, возможно, поступил зря. Впереди предстояла смена места работы и офис новой работы теперь будет находиться слишком далеко от дома, что я не очень люблю. Да и жители здешние мне пока не очень нравились. Не нравились своей замкнутостью и какой-то спутанной нервозностью в жестах при случайных встречах в подъезде.
Поерзав на стуле, допив остатки чая, я понял, что вернуться к прежнему течению мыслей у меня вряд ли получиться. Я посидел, откинув голову, и уже собрался идти спать, как снова услышал его.
Стук.
Интересно, что могло послужить причиной этого стука? Кому взбрело в голову стучать так позднои зачем? На часах уже начало четвертого, предрассветное время. Весь город погружен в сон, даже редкие в будний день запоздалые гуляки уже успели вернуться по домам и улечься спать.
Опять удар и повисшая пауза за ним.
Чтобы это могло быть?
Вряд ли кто-то решил заняться ночным ремонтом. И на стук кровати или дивана о стену это тоже не было похоже.
Эти звуки были необъяснимы. Но, тем не менее, они были.
Я попробовал пустить сознание вверх и вправо, то есть туда, откуда раздавались эти звуки. Наивная детская вера в то, что мыслью мы можем проникнуть куда угодно и получить то, что нам хочется узнать. Я прикрыл глаза и тут... Удар! Он раздался снова, но теперь я был уверен в том, что он раздался внутри меня. Он прозвучал громче, сочнее и теперь я уже уловил в нем какую-то зловещую обреченность. Обреченность звуков, которые понимают. что не будут услышаны.
Я открыл глаза. Странный озноб пробегал по моему телу. Волоски на предплечьях наэлектризовались и слегка покачивались из стороны в сторону.
Сердце мое, после прозвучавшего внутри меня удара, стучало чаще.
Я испугался. Почувствовал страх.
Подняв голову, я посмотрел на потолок кухни. В нем не было ничего зловещего или опасного. Но где-то там, за его толщиной, чуть правее, смещенный в сторону коридора был... стук.
Пройдясь по кухне, я нервно хохотнул и произнес, отчего-то вслух:
- Глупости, а... Надо же какие глупости приходят в голову, если не спать ночью.
Сказав это, я невольно задержал дыхание и... прислушался. Как будто бы ждал повторного стука. Как будто бы тот, кто стучал, слышал меня и понимал мое состояние.
Но стука больше не было. Подождав еще минут 5, я все же смог улечься и уснуть, подумав о том, что по дороге с работы надо взять чего-нибудь успокоительного. Или водки.
На следующую ночь стука не было, и не было его еще два или даже три дня. Я уже начал забывать о нем. Мы так устроены, что чтобы необычное ни произошло в нашей жизни, наша рутина, повседневность способна укутать это все пеленой работы оперативной памяти, за сиюминутными событиями и нашей реакцией на них пряча то, что способно нарушить спокойствие нашей психики.
Хотя все же, один раз, выйдя из лифта на своем этаже, я поднялся по лестнице на один пролет выше и посмотрел на дверь квартиры, из которой, предположительно, доносился до меня этот стук. Обыкновенная бронированная дверь из эпохи не скучных девяностых. Я дотронулся до нее, постоял в задумчивости немного и пошел к себе, прощаясь с тем стуком, что однажды услышал.
А через день все повторилось. Стук. Он снова раздался в тишине моей пустой квартиры. Я тут же проснулся. Я был уверен, что проснулся именно после первого же стука. Словно что-то внутри меня все-таки затаенно ждало его повтора. Стук продолжался час. Потом стих. Но в ту ночь я уже не смог уснуть. Открыв ноутбук, я ушел в Сеть. В форумных окошках, в пустом асечном трепе попытался спрятать собственные мысли, в которых удивление давно уступило место недоумению, а то, в свою очередь, отнюдь не было против соседства со страхом. Это были просто звуки, это был просто стук, но... Я видел, слышал, ощущал в нем что-то... нехорошее. Словно бы не должно было их быть, но все же они были. Да. Стук был каким-то противоестественным, что-то жутковатое пряталось за ним.
Спустившись утром, внизу на первом этаже я встретил председателя нашего жилищного общества. Управдома, как называл их когда-то. По крайней мере, именно так он мне представился, когда я въезжал в эту квартиру.
- Петр Захарович, здравствуйте. - на лице моем не было улыбки. Да и о какой улыбке могла идти речь?
- Доброе утро, Алексей. - он как обычно был невозмутим, я вообще не видел, чтобы он кому-либо улыбался, зато все проблемы, связанные с домом он решал быстро и точно.
- Петр Захарович, проблемка у меня.
- Какая? Все-таки потек опять бачок?
- Да нет, с бачком уже все в порядке. Петр Захарович, а Вы не знаете, кто живет в 56 квартире?
Петр Захарович слегка побледнел и кашлянул.
- В 56-й никого нет, владельцы ее продавать собираются, уже месяц как риэлторы туда-сюда ходят с покупателями. А что случилось?
- Да нет, ничего, - подумав, ответил я. - Просто интересно стало.

Целый день на работе я периодически вспоминал об этом стуке. Я был уверен, что и сегодняшней ночью он повторится. Думаю, что именно поэтому я так легко согласился на предложение своего товарища Вити, которого за глаза и в глаза все называли Энгри Дэдди, выпить с ним под запеченную в духовке курочку да поболтать «за жизнь». Я рассчитывал, что по возвращении от него буду мертвецки пьян, и никакой стук в мире не помешает мне уснуть.
Однако же, ничего подобного не случилось. У Вити, я, как ни старался, так и не смог напиться, не помогло даже купленное по дороге домой пиво. Вернулся практически трезвым. И, не успел я переодеться, как услышал его.
Стук. Он узнал и поприветствовал меня, повторившись через непродолжительное время.
По все квартире был включен свет, я сидел на кухне и смотрел в потолок. Туда, откуда приходил он.
Почему-то сейчас мне не было страшно, хотя я осознавал, что он совсем не утратил своей зловещести и какой-то злой недосказанности.
Прикрыв глаза я снова попробовал потянуться к нему сознанием, и он тут же ответил мне ударом где-то глубоко внутри меня. Я открыл глаза. Тихий, но физически ощущаемый шелест тянулся откуда-то сверху ко мне. Волоски на предплечьях снова встали дыбом и сознание опять затопила волна необъяснимого страха.
Я встал и крикнул:
- Кто ты? Что тебе надо? Зачем ты стучишь?
Тишина была мне ответом. Гнетущая, тягучая как патока, ночная тишина. Но она не была пустой.
Каждой клеточкой своего тела я ощущал, что в тишине есть что-то. В ней был ответ и он тихо, медленно шел ко мне, и с каждой секундой его приближения мне все тяжелее было справляться с собственным страхом.
Наконец я не выдержал и, сорвавшись с места, выбежал из квартиры и побежал вниз, по лестнице, не став дожидаться лифта.
Я быстро спускался по лестнице. Пару раз чуть не упал, едва не расшибившись лбом об перила – на лестничной площадке почему-то было темно. Настолько темно, что я чуть было не сшиб соседского мальчонку-подростка.
- Ох, елки… Извини, Эгей – сказал я и тут же было бросился бежать дальше, но остановился.
Эгей жил здесь давно. Как переехал с родителями, откуда-то из глубинки России в 12 летнем возрасте, так и жил до сих пор. Он был слабоумным, этот Эгей. Мало кто знал, почему он такой, уродился или случилось что. Пожалуй, из всех жителей нашего дома только я знал истинную причину его слабоумия.
Мой друг, Саня, с которым мы вместе учились, и который теперь занимал должность психиатра-нарколога в местной районой поликлинике, как-то преизрядно набравшись, рассказал мне, в чем было дело. Эгея звали на самом деле Сергей. И был он когда-то вполне обычным ребенком, до тех пор, пока не встретился ему на пути ублюдок, из бывших зеков. Ублюдок, поймавший миловидного мальчонку вечером, в безлюдном дворе. Его родители рассказывали Сане, что этот выродок жестоко и извращенно изнасиловал ребенка, выломав предварительно ему зубы плашкой от домино, которую зачем-то таскал с собой. Его поймали. Говорят, на зоне он долго не прожил. А Сергей с тех пор представляясь, говорил: «Меня зовут Эгей».
Жители дома обычно с ним здоровались, за фальшивыми улыбками стараясь спрятать чувство брезгливости и отвращения при виде пусть не физического, но уродства. Эгей обычно просто молча улыбался, не делая попыток заговорить. Именно поэтому я остановился сейчас. Он начал мне что-то говорить и это было очень сильно на него не похоже.
-Что? Что ты говоришь, Эгей?
Он смотрел на меня чистыми, незамутненными глазами слабоумного и слегка улыбался.
- О-он... - наконец произнес Эгей.
- Что он? - тут же переспросил я.
- Он ждет такого, как ты. Ждет тебя.
- Кто он? Что значит ждет? - голос мой дрожал.
- Его не выпустили, он ждет — сказал Эгей и улыбнулся.
- Я не понимаю тебя, что ты имеешь в виду?
Однако дурачок не отвечал мне. Он улыбался и смотрел поверх моего плеча.
Я обернулся. Позади никого не было. Только тьма подъезда.
Всматриваясь в нее, я ждал. Я знал, что сейчас будет.
И он раздался. Стук. Даже не смотря на то, что я уже был в двух этажах от своей квартиры, я услышал его явственно и отчетливо, будто бы опять сидел на кухне.
Ничего не сказав более Эгею, я продолжил спускаться, стараясь не переходить на бег.
Выскочив из подъезда я с облегчением втянул в себя свежий, прохладный ночной воздух и тут же чуть не заорал от неожиданности.
- Тихо-тихо ты, спокойно — произнес Петр Захарович, положивший руку мне на плечо. - Все нормально.
- Да что за на хрен, здесь творится! — почти закричал я.
- Не ори — он был как всегда невозмутим. - Давай присядем. Куришь?
Я кивнул и присел следом за ним на скамейку под подъездом.
С минуту мы молча курили. Я постепенно успокаивался. Страх отпускал меня.
- В общем, ты про 56-ю спрашивал. - наконец заговорил Петр Захарович.
Я молча смотрел на него.
- Парочка, что до тебя жили, тоже про нее спрашивали. Говорили, что непонятное там по ночам происходит. Звуки какие-то.
- Стук- тут же сказал я и удивился собственному спокойствию.
- Да, - согласился Петр Захарович. - Стук. Тут, в общем такое дело. Полтора года назад из 56 владельца его вынесли. Убили его. Прямо в собственной квартире. Кто — не известно. То ли коллеги по бизнесу его, то ли еще кто. Связали, по горлу полоснули и оставили. На третий день только его спохватились. Опера, что тогда приезжали, говорят, что он еще полдня прожил. Лежал, связанный на полу, в луже собственной крови. Кричать из-за кляпа он не мог. Лоб у него разбит был — видимо пытался достучаться до кого-нибудь, пока не умер.
Петр Захарович молча курил. Я тоже молчал. Сказать мне было нечего, я
понимал кто или что стучит мне в ночи. И, я начинал догадываться, что ему нужно. Чего он ждет... Возможно, я был тем, кто сможет его выпустить?
Страх никуда не ушел, но к нему добавилась растерянность, а это уже было что-то. Тот стук, что уже два раза звучал во мне, должен был прозвучать еще раз.
Мне нужно было вернуться в квартиру.
Смогу ли я?