Дрожи, Конгресс американский,
Трясись от ужаса, Сенат,
От наших мужественных санкций,
От наших бурных эскапад!..

В июне я устраивалась на новую работу, в связи с чем появилась необходимость сделать флюорографию.
 Раньше за этим счастьем я всегда ходила в противотуберкулёзный диспансер на Каменноостровском. Там было очень весело: нужно было быстро определить свою половую принадлежность и с толпой себе подобных пройти в раздевалку. Там необходимо было быстро раздеться до пояса и, цокая зубами от холода, стоять в очереди, стыдливо прикрывая руками сиськи (в моём случае, кстати, совершенно бессмысленное занятие - по инерции прикрываешь, вроде, но понимаешь, что рук категорически не хватает). Холодно там было всегда, даже если на улице царила страшная жара, поэтому раздеваться нужно быстро: чем скорее скинешь с себя шмотки, тем скорее пройдёшь процедуру. Появлялся практически спортивный азарт. Но меня всегда опережали плоские дамочки, не носящие лифчиков, поэтому прийти к финишу первой мне так ни разу и не удалось...

Работал у нас в райотделе помощником дежурного Гена Белозеров, увольнение которого стало настоящей легендой, передаваемой из уст в уста. Внешность у Гены была запоминающейся, а главными отличительными ее чертами являлись полнота и красный оттенок лица. Белозеров был словно ходячей иллюстрацией для юморесок Михаила Евдокимова про человека выходящего из бани – «морда красная такая». Только у Гены она всегда была красная – и до бани и после.
А отличительной чертой его натуры была прямота. Авторитетов он не признавал, начальству правду-матку в глаза резал, из-за чего и мало с кем уживался. Но в дежурке Белозеров был на своем месте...