Меня когда в ресторан принимали, среди прочего велели не произносить на работе слово «крыса», а говорить: «Николай». Ведь если гости случайно услышат, что к нам наведываются крысы... м-дя. А так — «Вчера вечером на складе Николая видели, опять баклажаны погрыз,» — благопристойно. Мы с Николаями боролись, иногда побеждали. Кухню и склад запирали герметически. Яд разбрасывали. От липких ловушек отказались, потому что однажды прилип невесть как влезший ночью на кухню воробей. «Птичек жалко!» — сказала сентиментальная хозяйка. Ни одна из десятка пружинных мышеловок на моей памяти ни разу не сработала. А самый фееричный Николай незатейливо вошел в ресторан, протиснувшись под парадной дверью, и протопал через весь зал под барную стойку. Зима, поздний вечер, заглянул погреться. Я этого не видел, но СЛЫШАЛ: десяток дам и хозяйка завизжали хором! Аж мы похватали ножи и выскочили защищать заведение. Догадливей всех оказался посудомойщик, вооружённый пластмассовым ведёрком. Этим ведёрком и был вскоре метко накрыт нахальный Николай. Один мужик в конце вечера подошёл к хозяйке, поблагодарил за решительные действия персонала, оставил телефон.

— Если кто пожалуется — я свидетель, что крыса пришла с улицы.

— Николай, — машинально поправила хозяйка.