Знаком я с одним французом – назовём его Паскаль, тем более, что он и правда Паскаль. Этот Паскаль делает коньяк. Виноградники у него, погреба, инструменты разные. Но главных инструментов два – жена и нос, и который из них главнее, не берусь судить. Жена – она весь бизнес ведёт, но вот без Паскалевого носа вообще никакого бизнеса у них не было бы.
Он, Паскаль, всегда выглядит слегка поддатым. При том, что не пьёт. Он не пьёт, он нюхает. Часов в семь утра спустится в погреб – и ну нюхать. Смешивает и нюхает. К обеду, покачиваясь и устремив взор в себя, поднимется, какие-нибудь документы важные, женой подготовленные, подпишет (он у них директором числится), пообедает, поспит часа четыре – и снова в погреб...

- Мадам! – медоточиво начал Кот, подкатываясь к одиноко сидящей Кошечке.
Кошечка благосклонно кивнула, мол, дальше…
- Мадам, позвольте вам впиндю…
Кошечка в негодовании изогнула бровь.
- Виноват-с, мадам, ляпнул машинально, будучи сверх всякой меры очарован вашей божественной красотой. Был неправ. Всенепременно искуплю свою вину. Мадам, позвольте пригласить вас на прогулку под звёздами, которые есть не что иное, как путеводные факелы, озаряющие тернистый путь двух нашедших друг друга душ!

Два измученных грязных оборванца устало бредут по дороге. Они идут параллельными курсами, но не рядом – между ними всегда дистанция в 2-3 метра.  Они не разговаривают уже несколько суток. Любое, даже самое невинное слово мигом прорывает гнойник взаимной ненависти и раздражения, вызывает растущую лавину упреков, оскорблений и проклятий. Кажется, еще секунда, и зазвенит сталь. Бывшие друзья, единственные земляки на десятки миль вокруг в этом чужом мире. Они ненавидят друг друга больше, чем окружающую сюрреальность. Они до сих пор не передрались и разбежались лишь потому, что вдвоем выжить легче, чем поодиночке...