Когда, переворачиваясь в постели, в очередной раз слышу "А откуда у тебя этот шрам?", я не считаю себя обязанным говорить ей, что получил его, сорвавшись с крана на стройке в девятилетнем возрасте. Это мой шрам. Моя метка. Точнее - отметина.

Отметина того времени, когда никто и не подумал бы звать меня по имени и отчеству. Времени, когда я твердо знал, что после 30 лет люди становятся глубокими стариками.

Иногда, глядя на своего девятилетнего сына, я вижу в нем себя - того, который пил воду из колонки на углу, который доводил до остервенения родителей, распевая во все горло "Пора-пора-порадуемся на своем веку!", который твердо знал, что в мире есть только два лучших сорта мороженого - это фруктово-ягодное, потому что за 7 копеек, и пломбир в вафельном стаканчике за 20, потому что вкусное.

Сын жутко похож на меня - внешность, мышление, даже смех такой же. Но в то же время он и его сверстники неимоверно далеки от бывших девятилетних нас. Те события жизни, которые преисполняли неимоверной радостью нас, у них вызывают искреннее недоумение - будь то очередная победа наших над канадцами или покорение крыши соседского гаража.

Они - люди другой формации. Поколения next. Поколения сверхчеловеков.

Без труда овладевая всеми немыслимыми компьютерными программами, они ни за что не поймут, зачем мы часами мастерили тележки и самокаты из досок и подшипников со свалки. Действительно, зачем? Ведь абсолютно все теперь можно купить в любом магазине. Они ни за что не поверят в то, что читать книгу - это жутко интересно, а не нудная трата времени. Как никогда не поверят и в то, что лучший напиток летом - это квас из желтой бочки на колесах в плохо промытом стакане.

А самая авторитетная личность после родителей - милиционер.

Да, они умнее и развитее, но они и несвободнее. Дав им доступ ко всему, мы лишили их свободы выбора и самостоятельности.

У них нет нужды оглядываться по сторонам, прогнозировать будущее и думать о последствиях. Мы это делаем за них.

Меня мое улично-дворовое детство научило распознавать людей, отличать мнимое от реального и никому не верить. А что научит наших детей правильно ориентироваться в жестоком мире? Только наши советы? Сомневаюсь.

А наша всеобщая нищета заставляла тогда идти вперед, падать, подниматься и идти дальше, невзирая на синяки и ссадины. А им, чтобы добиться чего-то, достаточно лишь протянуть руку. Так есть ли что-то, что заставит их идти вперед?

Прав ли я, своей опекой лишая своего сына права на ошибки и неудачи? Ведь сам-то я к себе сегодняшнему шел именно через них, шаг за шагом выращивая себя из маминых напутствий и образов д`Артаньянов, Штирлицев и Жегловых. Меня растили мои герои. А кто герой моего сына?

Мое поколение создало мир высоких технологий, господства информации и оранжерейных детей. И теперь, заглядывая в глаза моему сыну, я пытаюсь угадать его будущее. Какой мир создаст он? Куда даст ему толчок тот трамплин, который я для него построил?

Хочу дожить и посмотреть…