Иван Айвазовский скучный художник. В том смысле, что нет вокруг него ни скандалов, ни страстей, ни метаний, ни преодолений. Он не страдал годами, измысливая сюжеты, не умирал перед мольбертом и не голодал на чердаке. Биографы не любят Айвазовского... ведь каждому хочется копнуть и опа! Да вы гляньте! Да вы посмотрите!!! А с этим Иваном вот что? О чем удивленное лицо делать?

Ну накопали немного скандала: наш самый русский художник и гордость нации вообще и не русский совсем, а совсем он армянин!!! И даже немного турок, и вообще Ованес Ойвазян он, а не Иван Константинович. Да собственно и что с того? Уважаемая публика пожала плечами и продолжила восхищенно любоваться живым морем его картин. А кого вы этим удивить-то планировали? Николай I, покровитель Айвазовского, вообще скорее немец, чем русский. Господин Пушкин - арап. А Василий Жуковский? Ой... да кого не ткни. Тоже мне, новость. Картины его хуже с того стали? И вообще что бы что? Не, вообще вы молодцы. Потому что теперь Айвазовский и великий русский и великий армянский художник и это - здорово, потому что корни нужно чтить.

А так... вот если бы Гермиона Грейнджер была мальчиком из Феодосии девятнадцатого века - вот она была бы Иван Айвазовский. Отлично учился, поражал талантами, на лету все схватывал. На скрипке играть сам научился. Рисовать, тоже научился сам. Да так, что тогдашний мэр Феодосии так восхитился, что оформил дарование в Симферополь и проследил, чтобы учителей хороших дали. И дальше все как по шёлку: Академия Художеств за казенный, разумеется счёт. И там успехи невероятные. Тут, правда, скандал был... ну как скандал... Козни) натуральные козни. Учителем Ивана Айвазовского был молодой французский художник маринист Филипп Таннер. Хороший был художник, способный. И учитель тоже, видать был не барахло, потому что в ученике талантище увидел несомненный и сразу. И тут же запретил ему экспонироваться. Категорически. От слова никогда. На пока в студентах ходит.

Конечно, разумеется, нашлись особо одарённые товарищи, и зачирикали: это он от зависти. Вот точно вам говорю. Филька-то! За-висть. Конечно, наш Иванушка его одним росчерком приговорит. Вот француз и трусится мелко. Порода такая. Не даром мы их, вот недавно совсем, тут не далеко, в двух шагах буквально, на Бородино лупили.

И Иван Константинович не утерпел и в 1836 году, через год обучения у Таннера, показал пять картин на осенней выставке Академии. Успех - был. В чем никто и не сомневался. Таннер нажаловался самому инспектору Николаю I и как итог: картины сняли, а Айвазовского из Академии выперли. Популярности Филиппу это не добавило, грязи получил в свой адрес отменно и укрепил окружающих в том, что чёрная зависть губит талант и не даёт ему питания для роста.

Конечно, ерунда все это. Таннер действительно был талантлив. И как художник, и как учитель. И разве стал бы он из какой-то зависти запрещать выставлять картины? Вы о чем? Через два, много три года и ученик закончит Академию, а там никакая сила ему ничего запретить не сможет. Что для Таннера эта пара лет? О... это возможность. Возможность дать таланту в руки технику. Отточить мастерство ученика. Объяснить, показать, вырастить. А главное - оградить юное деревце от бурной славы. Которая оглушит, оборвёт листья и вместо роскошного молодого красавца останется лишь чахлый пенёк, рассуждающий о том, что было время... Но не срослось... значительно раньше, чем был готов Иван Айвазовский вышел в водоворот реальности. За что и получил по носу.

Правда - не сильно. Через полгода восстановили его в учебном заведении. Но к другому мастеру. А в 1937 году и вовсе - выпустили его из Академии досрочно! На два года раньше положенного срока, что конечно случай беспрецедентный и признание заслуг. На два года отправили домой, в Крым, развивать и закреплять талант и дарование. Закрепил. Одну из картин Николай I приобрел для личной коллекции, а вместе с аттестатом в 1839 году художник ещё и личное дворянство получил, что приятно конечно очень.

А потом на шесть лет - командировка в Европу. Рим, Венеция, Флоренция, остров Святого Лазаря, Сорренто наконец... в Венеции познакомились с Гоголем, что не удивительно совсем, все-таки одного круга люди. Очень много работал, успех имел может и не оглушительный, но яркий. Одну из его картин, «Хаос» хотел купить, опять же для личной коллекции, тогдашний Папа Римский Григорий XYI, и сложно сказать, что это ерунда и внимания не стоит... ну враки это будут, поклёп и не серьезно. Хотел, но не купил. Потому что художник просто пожарил ему эту картину, шедевр дипломатии, я считаю.

Ну ещё, правда, Иван Константинович умереть успел. Правда понарошку и больше для впечатления и, конечно, без всякого умысла. Так получилось, что плыл от как-то Бискайским заливом, и что-то пошло не так. Корабль едва не затонул, и парижские газеты, на всякий случай, сообщили о его гибели. Ну потом, конечно, опровержение написали и очень извинялись, зачем на живого человека такое писать. Однако... масштаб известности художника оцените! Часто парижские газеты про русских писали? А тут - нате. Значит уверены были а том, что парижане прекрасно поймут о ком идёт речь. Почему? Ну наверно потому, что даже Парижская академия художеств наградила работы Айвазовского золотой медалью. Вот такие дела. Приятно, черт возьми, приятно!

В 1844 домой вернулся. Получил хорошую должность, живописец главного Морского штаба. Через три года - профессор Академии Художеств. Писал, он кстати, не только море. Невероятного дарования был человек, ему все удавалось. И портреты писал, исторические, библейские темы, много пейзажей. За серию из четырёх пейзажей «Богатства России» получил Французский Орден Почетного легиона. Первым из русских, да. Все у художника было хорошо. Удивительное дело для тогдашней действительности. Очень много путешествует, частенько ездил в Стамбул, когда ещё Константинополь. Был на открытии Суэцкого канала. Даже до Америки добрался! И написал картину Ниагарский водопад. Причём уже в сильно преклонном возрасте посетил, 75 лет ему уже было тогда...

Айвазовский - это, безусловно, человек «плюс». Ему повезло один раз в жизни: в его руки попали карандаш и бумага, талант, как золотая рыбка ухватил наживку и принялся творить чудеса. И вся его жизнь, любое умение, любое впечатление, каждое движение, каждый вздох - это сказочный шатёр Шамаханской царицы, дом для чудесного дара.

Биографу действительно нечего ловить, ничего не раскопает: порядочный, умный и действительно счастливый человек. Дай бог каждому. Но творчество... да! Вот тут есть от чего до обморока изумиться. Тут тебе и дружба с Пушкиным. Да, настоящая дружба, а не шапочное знакомство. Причём, украшенное юмором: они были сильно похожи внешне, что поражало массу шуток на эту тему. Другой темой для шуток было то, что Айвазовский не любил читать. И ни одного Пушкинского стиха не прочитал ни разу, во всяком случае при жизни поэта.

Ещё из забавного, про этих двух товарищей: знаменитую картину Айвазовского «Прощание Пушкина с морем» написал не совсем Айвазовский. Ну вернее: чудесный маринист - он написал море, небо и скалы. И написал блестяще, спору нет! А фигуру Пушкина не стал писать. Позвал Илью Репина. Эдакое «Утро в Сосновом бору», но вместо медвежат - Пушкин. Ещё интереснее то, что через двадцать лет в 1897 году, за три года до своей смерти Айвазовский написал ещё одну картину «Пушкин на берегу Чёрного моря», где своей рукой, по памяти изобразил своего друга. И на мой глаз - очень похожим и на самого себя изобразил... не юным, а задумчивым взрослым человеком.

Кстати, о памяти. Айвазовский не писал с натуры. Все его живые картины, настолько реалистично выписанные, что кажутся больше похожими на окно, чем на полотно, художник писал в мастерской. Он много гулял, делал очень быстрые, но совсем схематические наброски, но само полотно создавал в мастерской. Художник обладал феноменальной памятью и по этой памяти писал. Причём настолько гениально, что даже зависит не пачкала его картины. Говорили, что за ними устанавливают свет, чтобы картины светились. Говорили о секретных составах в красках, каких, якобы не видали в обычных лавках. Говорили чуть ли не о том, что художник душу продал, иначе вот как?

А он просто всей душой любил море, любил природу, любил родную Феодосию, в которой прожил почти всю свою жизнь, всячески избегая Петербурга. Кстати, первая супруга художника, родив ему четверых дочерей, рассталась с мужем. Именно из-за того, что мечтала жить в столице, а не вот это все... пользоваться положением, блистать чинами. Ведь она могла себе это позволить: доходы мужа были фантастикими, чин - действительный тайный советник! По флотским меркам - адмирал. По гражданскому ведомству - министр. Потомственное дворянство, блестящие перспективы.

Но Айвазовского это все не особо волновало... в его сердце жило море, прибой, бриз, солнце. Горячая галька, песок... сосны, одуряющий запах соленой воды, бесконечные краски неба и облаков в лучах, сокровища морской волны он брал в ладони и переплавив своей душой щедро дарил нам, северянам, горожанам, серьезным и немного глупым людям. Потому что мудрый человек не станет менять красоту на пафос каменных домов. В этом и чудо его творчества: виртуозно владея техникой, он выкладывал свою любовь на полотно. Любовь придаёт яркость и свет, делает выпуклыми и реальными все творения мастера.

Он очень спешил поделиться своей любовью. Трудоспособен был невероятно. Наверно, в хорошем смысле его можно назвать графоманом. Он обожал писать. Его наследство огромно, пять или шесть тысяч полотен! Даже представить сложно, честно сказать. Писал молниеносно. «Долгий рекорд» - десять дней. Все остальное быстрее, много быстрее. В один приём писал небо, затем передышка и центральная часть сюжета - это всегда либо самое яркое, либо самое темное пятно, такое, что притягивает взгляд, по остальной картине глаз будет всего-лишь скользить, не задерживаясь, не вникая. Потом все остальное. Уже не вдаваясь в тонкости и детали, почти импрессионизм, о котором никто ещё не слышал. Скорее мысль, чем изображение.

При этом, железная дисциплина. Не законченной осталась только одна картина. «Взрыв корабля», самая ценная картина в его наследии. Последняя картина художника, закончить которую помешала смерть.

Художник прожил большую жизнь, 82 года, четверо детей, две жены, любимое дело. Любимый дом, который он сам спроектировал, любимый город, для которого он тоже сделал немало хорошего. На его деньги тут были построены школа искусств, музей, галерея и концертный зал. Во время лютой засухи художник проложил водопровод от минерального источника на своей земле, и напоил город. Финансировал развитие порта. Увлекался археологией, благо в Крыму это не сложно, участвовал в раскопках. Развлекал своих друзей, переклеивая этикетки на бутылках вина: ожидая гостей, живописец снимал этикетки с бутылок и заменял их собственными, которые сам же и рисовал. Новые этикетки изображали море. Красивая шутка, я считаю, с очень хорошим вкусом. Экспонировался в Лувре, состоял во всех Европейских Академиях Художеств. Много было хорошего, доброго и интересного.

Иван Айвазовский просто жил своей жизнью, любил её, любил море, хранил верность своей любви и радовался каждой возможности поделиться этим сокровищем с людьми.

(с) Ольга Иванова aka Suchka S Sumochkoy