Кто-то когда-то сказал:
работай, как будто тебе не надо денег;
люби, как будто тебе никто никогда не причинял боль;
танцуй, как будто никто не смотрит;
пой, как будто никто не слышит;
живи, как будто на земле рай...

— Блядь какая наглая, просто пиздец! — кот зашипел, хвост его закружился по воздуху, выражая кошачье негодование, шерсть на спине встала дыбом. — Ты только послушай эту чепуху. И ему не стыдно? Сука! Пидераст! Жид! Папа толерантности!
— Ага, точно, да-да, — машинально ответил я, стоя с щипцами в руках напротив тостера и ожидая, когда из чудо-изобретения выскочат два кусочка белого хлеба. Подрумянившихся. — Тебе с чем делать — с сыром или с колбасой?
— Ты никогда не станешь богатым, — заключил кот. — Как пить дать.
— Это еще почему?
Таймер тостера щелкнул, готовая булка выпрыгнула из пекла.
— Да потому что ты долбоеб, Дениска! В тебе нет жилки, и ты безынициативный, тебя не интересует будущее. Ты даже не слушаешь, что я говорю, — кот недобро посмотрел на меня. — С сыром давай, заебала колбаса...

...сейчас у деды коленка болит сильно. Он говорит, что старенький уже, помирать пора. Бабушка его за такие слова ругает. А он смеется. Я еще хочу на рыбалку. Деда если бы поправился, я бы ему лодку понес, я сейчас сильный, смогу. И мускулы большие, почти как у тебя были. Немножко поменьше. А дед говорит, что не поправится. Не знаю почему.

  А на 23 февраля нам девченки подарок подарили в школе. Открытку и ручку. Мне не нравится ручка. А вот помните, как вы меня в магазин с собой взяли, а я расплакался, что вы мне самалетик не купили. Он дешевый был. А вы не купили. Сказали, что денег нет пока. А на следующий день, когда я из садика пришел, на полу в зале было этих самолетиков пятьдесят штук. Или даже больше...

- Таки шо ви имеете сказать, уважаемые? Ваше слово, отец Мефодий, и шоби я так жил, как ви нам сейчас захочите удивить.
Поп Мефодий с достоинством поднял свои карты и неспешно разложил их по мастям. Потом зычно объявил хорошо поставленным баритоном:
- Один аз есмь, братие, ибо сказано - "Кто раз воздерзаше, не уподоблю того седадло лукавому подставляше".
- Уважаемый Бабаймурза, шо там за ваше мнение?
- Угодно было Аллаху явить слуге своему знамение, к терпению призывающее, - отозвался мулла Бабаймурза, - Пас, почтенные, и да ниспошлет попу Всевышний пару малок не в масть.
- Таки цвай пара нас, - подхватил раввин и подтолкнул прикуп попу, - Берите, уважаемый, как себе положил, шоб вам так пригодилось, как папуасу нужен калькулятор...

- Да твою-у-у же мать! - нараспев сказал Милей и в полный голос, очень тщательно, принялся выговаривать грязные ругательства. Белецкий слушал его, напряженно наморщив лоб и, двигая тяжелой нижней челюстью, безвучно повторял некоторые выражения.
- Ну почему?! - щедро сопровождая вопросы матом, орал Ян, глядя на то, как из-за угла появилась "газель" с натрафареченной на борту надписью "МЧС". - Почему это опять должны быть мы?! Каждый раз! В субботу! С утра! Какая-то сука! Откопав в семейном архиве случайно оставшуюся от сумасшедшего предка бумажку! Считает своим долгом показать, как здорово ей известны основы запретной боевой некромантии времен Великой Отечественной!

Парень явно решил, что жизнь удалась. Рядом телка, в кошельке достаточно лавандоса… Степан почувствовал, как у него сводит скулы от злобы. Вдохнул-выдохнул. Вселенная уменьшилась до размеров ненавистного ебла напротив. Соперник. Конкурент. Плевать, что их пути никогда не пересекались – любой мужик друг другу конкурент . Тайный либо явный. Так устроен мир. Вот сидит он – счастливчик, двухметроворостый блондин, мажор. Какой же гнусный пиздеж, что «все люди равны от рождения». Гнусный и циничный. Наверняка его придумал такой же вот удачливый красавчик…

Помнишь ее голос, ее запах? Вообще, помнишь как раньше, в детстве стоило только забежать в лес, как ты попадал в круговорот запахов. Бежишь по полю и в ноздри тебе вбивается запах сухой травы, а под ноги ложится ее шелест: «Куда бежишшшшь… Зачем спешишшшшь?». Свернешь в лес и полной грудью вдыхаешь влажный, пряный аромат крапивы, лопухов, всего того, что растет почти без солнца и умело хранит влагу дождя... Все это вокруг тебя и ты во всем этом. Ты связан с этим, понимаешь, старик?

В тот вечер он вместе с друзьями отмечал в ресторане день рождения одного из приятелей. До закрытия питейного заведения оставалось не более получаса. За соседним столиком неожиданно вспыхнула ссора. Сначала по залу понеслись крепкие выражения, затем посыпались взаимные угрозы, а уже через пять минут завязалась драка. Длилась она не долго. Раздался истошный крик, и Горин увидел в груди упавшего рядом с ним мужчины торчащую рукоять. Он выдернул нож и отбросил его в сторону...

Как-то играл я в одном американском турнире в покер Бадуги. Это такая азиатская версия. Смотрю, за моим столом какая-то YESveta очень агрессивно всех окучивает. Просто хуярит мужиков и фишки их сгребает. Я её спрашиваю типа доколе? (Для тех, кто не в курсе, поясняю: за каждым столом там есть что-то вроде аськи, - можно «сказать» что-либо всем сидящим или приватно любому из них) Доколе вы, барышня, будете тут свою антигендерную политику вести? Короче, слово за слово – познакомились. Оказалось, тёлочка живёт в соседнем районе. Это ж надо, как устроен мир. Понятное дело, договорились о встрече. Пригласила к себе в гости в загородный особняк. Купил букет ландышей и поехал…

Света оказалась красавицей. На даму червей похожа, только со стрижкой каре. Она встретила меня в шикарном платье с открытой спиной и бретельками чуть толще лески на среднего окуня. И дом у неё оказался полная чаша. По нашему значит «фулл хаус». Да хули говорить, муж – какой-то крупный бизнесмен, вечно в командировках мотается. А жена сидит одна, скучает и разбазаривает бабло на стодолларовых покерных столах…

Мгновения… Так хочется многие удержать, и не отпускать. Для того, чтобы помнить и не забывать. Героиня одного из романов Дафны Дюморье мечтала о таком же. Чтобы была возможность поместить воспоминания во флакончик. А когда захочется снова пережить то, что было, просто его открыть…
И вдохнуть. Как аромат духов. И я закрываю глаза…

В обычной семье все друг друга ненавидят. Муж ненавидит жену, потому что она стала жырной и некрасивой и уже несколько лет не бреет пизду. Жена ненавидит мужа, потому что он сука лентяй и нихуя не делает по дому. Сестра ненавидит брата, потому что он каждый день заливает ебло. Брат ненавидит сестру, потому что считает её тупой ебанутой дурой. Правильно считает, надо сказать. Собака ненавидит всех, потому что она уже давно хочет поссать, а выводить её на улицу никто не собирается...

Он усмехнулся. Да. Жизнь людей – она как эти искорки. Ярко вспыхиваем, смело горим, мним себя центром мира, самостоятельной частью вселенной. Тщимся доказать себе и другим, что мы способны менять все вокруг и способны управлять всем. И даже встреча на Патриарших не во многих способна пробудить сомнения в собственном всесилии. Потому что оторвались мы уже давно от костра и забыли, что были лишь его частью...

На карнизе восьмого этажа стояла женщина. Красивое, с тонкими чертами лицо; худая, слегка мальчишеская фигурка; каштановые волосы, безжалостно растрепанные ветром. Она куталась в коротенькое пальто и старалась не смотреть вниз. В голове крутилось: всего один шаг, всего один малюсенький шажок. Она не слышала, как он подошел, пока он не окликнул ее. Было что-то простое и теплое в этом “Привет”: ни упрека “дура, а ты подумала о родителях”, ни осторожного “девушка, не делайте резких движений”. Так здороваются с соседом, столкнувшись на лестнице – легко, даже немного лениво...

Феликс - закройщик по профессии, еврей по национальности, папа музыкант мама доктор каких-то наук...
Сын вышел в люди и овладел ремеслом!
Закройщик - они очень им гордились...
Вобщем я зашёл к Феликсу , он меня понял с полуслова..
"Ха-ха-ха !!! Товарищ вы пришли туда куда вам нужно было придти ещё то первого пласта народонаселения, вы пользовались "БУ" (Бывшее в Употреблении), а у нас есть лучшее из того что может предложить наш гостеприимный город"))))
Дальше он с еврейской прямотой спросил чем я раполагаю, я ответил что готов выступить промоутером запоя, но платить проституткам не хочу.
"Никаких блядей, только по любви" - был мне ответ.
Феликс одел очки взял записную книжку-блокнот и начал звонить... услышав его я понял - разврата мне не видеть как своих ушей...

Вор протопал вниз по обитой ковром лестнице. Послышался шорох мягкой кожаной куртки — он свернул в кухню. Очевидно, теперь он рассуждал более трезво: многие хранят денежную заначку на кухне — в банке или в ящике стола. Многие, но только не она. Он рылся в ящиках, переставлял посуду на полках, и она с удивлением обнаружила, что различает все производимые им звуки: вот тренькнула кастрюля из нержавейки, приглушенно бухнула чугунная кастрюля, брякнули зацепившиеся друг за друга вилки, задребезжали ложки. Она слышала даже, как он чиркнул ногтями по пластмассовому поддону для столовых приборов, или, может, ей это только показалось? Ну конечно показалось! А сейчас лязгнул зазубренный швейцарский нож, которым она обычно резала лук и помидоры, он и его вытащил. В его руках этот нож — смертельное оружие. Он что, собирается вернуться и зарезать ее?

Непохоже. Ведь он ее уже застрелил...

За три месяца, что Наташка провела у своей матери, она не изменилась нисколько. Да и чего ей меняться? Три месяца – не тот срок. Одета разве только получше – шуба новая (шиншилла или как там этих крыс-хорьков называют), сапоги на каблуке высоком. На шее, в распахнутом вороте – массивная ювелирка. Тоже новая. Ту, что подарил когда-то я, она сняла.
«Сука… Блядь…»

- Ну, смотрю, кадра ты нашла себе и впрямь ничего. Сразу видно – попала в хорошие руки! – улыбка вышла у меня кривая.
«Сука! Сука! Сука!»
А ведь нет – изменилась. За всей косметикой, сколько её не лепи на рожу, эту серость мертвенную не скрыть. Как и мешки под глазами. Киряешь потихоньку, милая?.. Нацепила тёмные очки – это в марте-то!
И чего только этот хер в ней нашёл…
А сам-то?..
А сам-то я с ней сегодня развожусь...

Те, кто начал свою супружескую жизнь в квартире с прилагающимися к ней родителями – меня поймут. С родителями жить трудно. Даже если это твои собственные родители. На третьем году семейной жизни я крепко сторчалась на валерьянке, а Вовка стал испытывать проблемы с потенцией. Половая жизнь нашей ячейки общества неумолимо угасала, и впереди маячила перспектива развода и дележа имущества, состоящего из телевизора и холодильника с магнитиком в виде жопы.
Иначе и быть не могло. Вовкину потенцию сильно повредила моя мама, каждую ночь входящая в нашу спальню со словами «Одурели что ли – трахаться на ночь глядя? Отцу завтра в шесть вставать, а они пыхтят на весь дом!»...

Если ты журналист  свободной прессы и шеф заказал тебе статью о России, прежде всего помни, кто тебя  вытащил из дерьма, назначив совестью нации, и кто вообще тебя кормит.  Не забывай, что на каждую тему в авторитетных изданиях существует строго определенная, общепринятая и утвержденная свыше точка зрения, не терпящая никакой отсебятины. Отсебятина карается возвращением на помойку, с которой тебя подобрали, а тяжкая отсебятина, помимо того -  разрыванием твоей asshole толстым member специального редакционного афросотрудника. На свете много умеющих писать, но не всем за это платят – знай, что тебе повело, ты не такой как все – ты работаешь в офисе, и должен оправдать оказанное доверие...

- Митюня, - говорю – я что-то грибов не вижу, а ты видишь?
- Надо вон у того рыбака спросить – протянул руку тот – он должен знать.
И правда, взору открылась идиллическая картина: на бережку лесного озера, с удочкой в руках сидел одинокий рыбак. Панама его была заломлена на макушку, и вся фигура выражала безмятежность и умиротворение.
- Только надо тихо и вежливо спрашивать, рыбаки страсть как не любят, когда пугают рыбу – напутствовал я Митюню.
- Эй ты, пидорас!!! - как никогда удачно вышел из комы Вовчанга.
Рыбак неспешно отложил удилище, еще какие-то причандалы, легко подхватил с земли топор и как-то неожиданно резво рванул к нам.
-А щас нам всем будет индюшок гуги - печально бормотнул Митюня и не менее резво, хорошим скачком, припустил к лесу.
Вовчанга икал, играл бровями, и продолжал висеть на мне. Рыбак спотыкнулся, упал и издал красивый низкий рык.
И мы побежали.
- Давай в разные стороны! - крикнул я.
И мы побежали в разные стороны.
Причем я понесся ланью в сторону леса, а Вовчанга - ондатрой к озеру.
- Блядь - подумал я - Вовчанге пиздец...

Она уже давно не обижалась на хозяйку, когда с всё большим трудом, сквозь мягко окутавшую ее старческую глухоту, почти уже угадывала издаваемые той звуки ворчания и раздражения. Их прогулки становились все более редкими и короткими. У неё появилась одышка, и путь вниз, во двор, отнимал у неё все больше сил. И тогда однажды она с трудом забралась на кресло, а оттуда на широкий подоконник, где, положив морду на лапы, наконец-то смогла видеть постоянно покачивающиеся, доросшие за эти годы до ее этажа, ветки дворовых деревьев. А если она поднимала голову и напрягала ослабшие, слезящиеся глаза, то могла видеть проходящих по улице людей и детей, возящихся в песочнице. Совсем не тех детей, которых она когда-то увидела там впервые. Она понимала, что те никак не могли оставаться детьми, пока она старела. Но похожих на них, очень похожих…

Мы знакомы с ней уже шесть месяцев. Она живет в Москве, я в Питере. Она красавица. Студентка последнего курса МГУ. Испанский язык.
Спрашивает, как  прошли соревнования по баскетболу. Пишу ей, что заняли второе место среди вузов города. Гордится мной.
Рассказываю, как Петька Рыжий подрался с болельщиками. Присылает  смайлик и просит включить вебку. Вечер начался.
-Ма, подсоби!
Вглядываюсь в черты её лица. Красивая. Каштановые локоны спадают на лоб. Смеется, обнажая стройный ряд белоснежных зубов. Признается,  что никогда не встречала такого прекрасного собеседника. Шлет поцелуй и  пишет, что влюбилась...

Неожиданно все звуки двора перекрывает хорошо поставленный оперный голос женщины из открытого окна на третьем этаже. Своим глубоким трагическим контральто она решила поведать ценителям высокого искусства, что муж у неё конченый идиот и ни хрена с него толку нет ни в постели, ни по хозяйству. Одно слово — классика. В момент, когда пьеса достигает апофеоза, внутри квартиры что-то происходит. Хотя видеть, что именно случилось, никто не может, но это без труда угадывается, поскольку женщина в один момент виртуозно переходит с контральто на пронзительный визг. На этой высокой ноте она спешит сообщить, что её убивают. Внезапно всё стихает...

- Но я не могла,… не могла промахнуться. Да, я плохо вижу,… может быть. У меня тряслись руки, я волновалась… я… тем более, с такого расстояния. Почти в упор… - забормотала Фанни, но Мальков приложил указательный палец к её губам.

- Вы и не стреляли. Ваш пистолет был заряжен холостыми патронами.

-Не может быть.

- Может. Вы недооцениваете ОГПУ, моя милая. Не стоит так переживать по пустякам. Соберитесь и следуйте за мной.

Снова коридор, точь-в-точь как тот, по которому они шли несколько минут назад. Те же плафоны на стенах. Вот только ковровая дорожка не зелёная, а красная. Мальков остановился перед одной из дверей, и негромко постучался. Затем, слегка приоткрыв её, заглянул внутрь и спросил полушепотом:

- Можно?

- Да. Да, конечно, товарищ. – Послышался из-за двери знакомый, слегка картавый голос. – Я уже заждался вас, батенька. Что так долго?

- Извините…. Мне не сразу доложили…. Я…

- Полно, полно, мой дорогой. Пусть войдёт...

П ервый привал они устроили только тогда, когда преодолели пятнадцать километров. На это у группы ушло около десяти часов. С полуночи и до полудня они собирали разбросанное по округе снаряжение, потом без передышки, погрузили это все на сани и тронулись в путь – нужно было отойти как можно дальше от места высадки. На четверых снаряжения оказалось слишком много, и они были вынуждены передвигаться «челноком»: сначала взять одну партию, перенести ее, насколько хватало сил, потом вернуться по своей же лыжне и взять вторую партию. Горло скреб холодный и влажный ветер, в лицо летели целые пригоршни мокрого снега, и почти отсутствовала видимость, но четверо шли вперед, отлично понимая, что время не на их стороне. Надо было двигаться. Надо было дойти...

- И зачем Вы здесь?
- Это просто, мой юный друг. Ибо время мое. Рождество, знаете ли.
- А разве Рождество не время Духа Рождества? – спросил я, чувствуя подвох.
- Еще одна жертва арт-инфильтрации – пробормотал он себе под нос и продолжил уже громче, - Вы, дорогой мой Алексей, живете на территории Украины, уж никак не Америки, здесь не было такого Духа Рождества. Здесь всегда был только я, Дух Невозможности.
Он произнес это громко, так громко, что не услышать и не обратить внимание было Невозможно, и, тем не менее, люди вокруг продолжали сновать извилистыми потоками по залам торгового центра, в котором мы встретились. Не то, чтобы мы были невидимыми, они все-таки обходили нас, огибали волнами, и пару раз я ловил на нас взгляды, просто… Просто мы были… Необязательными для восприятия. Вот. Пожалуй, именно эти слова наиболее подходили для нашего нового статуса. И я, честно говоря, не возражал против этого факта. Более того, я им где-то даже наслаждался.
- Скажите, а все-таки, зачем Вы здесь? Вы нужны кому-то? Разве не возможность для своих свершений – то, что ищет человек?

"Я член!" — гордо подумал он. "Член! Четыре буквы, но какие! Ч-Л-Е-Н! Ооо, это о многом говорит! Это почетно — быть членом! Да, я член! Я стройный, я красивый, я несгибаемый! Я молодой и поэтому чудовищно работоспособный!

. . .Да, у меня есть хозяин, который смотрит на меня сверху, иногда он приказывает мне, иногда хвалит, иногда ругает, но у меня есть и своя голова! Я сам могу принимать решения! Конечно я в какой-то степени завишу от хозяина, но все равно! Большинство решений я принимаю сам! У меня свободный рабочий день, хочу встану, хочу лягу...

– Да не хочу я никакого турнира! – кричала Королева Анна. – Кого это вы собрались предложить победителю в качестве приза? Уж не меня ли, вашу Мать?!
Придворные молча кланялись. Их била дрожь, и они в страхе жались друг к другу.
Никто во дворце не видал ещё Королеву столь разгневанной...

22 июня Гитлер начал защиту от сталинской агрессии. Русские непропорционально применяли силу к гитлеровцам и даже стреляли из пистолета в танки. Угрожающе заснув в ночь на 22 июня, русские нагло спровоцировали немцев на бомбардировки жилых кварталов.

Уже пару лет замечаю, что достали праздники. Старость подкрадывается, или сам смысл праздника ускользает? Достало, что праздников всё больше, что они ломают устоявшийся рабочий ритм. (Вон знакомый трейдер жаловался сегодня, что на Форексе уже никакой игры – все празднуют).

А ещё достала эта ...

Дьявол заметно нервничал.
- Душу будем продавать? - грубо спросил он, пытаясь скрыть смущение и неуверенность в голове. В этот момент он был очень похож на продавца в старом, советских времен, гастрономе. Поглядишь - и сразу в голову лезут мысли о маленькой зарплате, бытовом алкоголизме, неустроенности и хамстве.
- А ты не торопись!, - в тон ему ответил Иван Николаевич. - Не торопись!
И. вспомнив давно прочитанную книжку, добавил:
- Вы не в церкви, вас не обманут.
- Шагай отсюда, дядя! - озверев при слове "церковь", прошипел дьявол. Он почесал грудь, обтянутую линялой майкой с надписью "Angels Fall First" и стал демонстративно глядеть в потолок, насвистывая что-то не особенно мелодичное. На рукаве майки, криво прицепленный булавкой, болтался значок с фамилией продавца - "С. Лукавый". Дьяволу фамилия очень шла.
- Ишь ты, - насмешливо отозвался Иван Николаевич, - а как же маркетинг? Привлечение покупателя?
- Вас таких - за пучок пятачок нынче! - парировал Лукавый. - Предложение опережает спрос!